По материалам издания: Даниельсон Е.С. Архивы
русских эмигрантов в Гуверовском
институте // Вестник архивиста.
- 2001. - № 1. - С. 202-211.

Перепечатано с сайта: "Русская эмиграция",
разработанного Центром по изучению русского зарубежья
Института политического и военного анализа

Настоящая статья подготовлена на основе моего выступления на конференции "Зарубежная архивная Россика", организованной Росархивом в Москве 16-17 ноября 2000 г. Русский текст подготовили Лора Сорока и Анатолий Шмелев. Автор выражает глубокую признательность Руководителю Федеральной архивной службы В.П. Козлову за предоставленную возможность предложить данную информацию вниманию широких научных кругов России.

Описание коллекций В собрании Гуверовского архива хранится примерно пятьдесят миллионов документов. По нашим оценкам, около 25% коллекций или 12,5 миллионов документов на славянских языках. Подавляющая часть русских коллекций была доверена Гуверовскому институту эмигрантами, преимущественно кто покинул Россию во время революции и гражданской войны, а также эмигрантами, покинувшими Россию во время Второй мировой войны, и недавними эмигрантами так называемой "Третьей волны". Посетители могут пользоваться бесплатно всеми коллекциями архива для своей научной работы. Исключение составляют только коллекции, доступ к которым ограничен их прежними владельцами. Подробные описи ко многим коллекциям русских эмигрантов, например к коллекциям генерала Врангеля или Н. Н. Головина, можно посмотреть в Интернете на странице http://sunsite2.berkeley.edu/egibin/oac/hoover. С вопросами можно обращаться по электронной archives@hoover.stanford.edu.


Заметки по истории архива и его русских коллекций.

Основатель Гуверовского института Герберт Гувер (1874-1964) заинтересовался Россией как деловым партнером в 1909-1914 гг. Вместе со своим братом Теодором и женой Лу он много путешествовал по России, вкладывая деньги в развитие рудников и медеплавильных заводов на Урале. Они также подумывали о том, чтобы вложить средства в майкопское нефтяное месторождение на Кавказе и в добычу золота в Сибири. Об этом периоде жизни Гувера известно немного, но из документов мы знаем, что он жил в имении барона Меллер-Закомельского в Кыштыме во время модернизации шахт барона. Именно там он познакомился с талантливыми русскими инженерами и проникся к ним глубоким уважением. Там же он узнал о широкомасштабном рабочем движении накануне Первой мировой войны.

Гувер очень хорошо чувствовал политические брожения в царской России. Очень важно помнить, что к 1913 г. Гувер уже начал сворачивать предпринимательскую деятельность, с тем чтобы направить свою неукротимую энергию на служение обществу. Когда началась Первая мировая война, Гувер почувствовал настоятельную потребность заняться общественной деятельностью и прекратил работу в горнодобывающей промышленности. Больше всего ему хотелось обеспечить продуктами питания гражданское население, пострадавшее от войны. В то время как борьба за права человека еще не нашла своего места в общественном сознании, именно права человека занимали Гувера больше всего.

С 1914 г. он помогал гражданским лицам в Западной Европе. Ему хотелось помочь мирному населению Польши еще в самом начале войны, но только в 1919 г. он смог, наконец, заняться Восточной Европой и направить свою миссию по организации питания в восточные районы Польши, пострадавшие во время российскопольского конфликта. Гуверовский институт был официально основан в 1919 г., и его целью было коллекционирование материалов, относящихся к великой войне и ее последствиям.

В 1920 г. энергичный куратор русских коллекций по имени Франк Гольдер был принят на работу в Гуверовский институт. Франк Гольдер Франк Гольдер (родился в 1877 г. под Одессой, умер в 1929 г. в Стэнфорде) родился в Российской империи, но ещё ребенком был вывезен в Америку. О его личной жизни известно немного. Он хорошо знал русский язык, но это не был его родной язык. Хотя он вырос в очень бедной семье, его учителя и наставники не могли не обратить внимание на его талант и всемерно поощряли его любовь к истории, так что, в конце концов, он смог получить степень доктора в Гарварде, где он специализировался в русской истории под руководством легендарного Арчибальда Кери Кулиджа. Он изучал русскую историю также у Т. Шеймана в 1904 г. в его только что основанном семинаров Берлине и, кажется, был хорошо знаком с дореволюционной российской эмиграцией, обосновавшейся там. Он был неутомимым исследователем и возвращался в Россию для работы с архивамив 1914 и 1917 гг. Прирожденный коллекционер и по интуиции, и по образованию, он уже начал коллекционировать русские художественные плакаты и приобретать копии русских документов, когда в 1920 г. Герберт Гувер принял его на работу. В том же году Гольдер немедленно отплыл в Европу в надежде, в конце концов, получить визу для въезда в Советскую Россию. Ему удалось завоевать доверие побежденного класса, особенно интеллигенции, но с неменьшим успехом он сотрудничал и с новыми большевистскими органами.

Он прибыл в Россию в 1921 г. с официальным заданием приобретать документы, относящиеся к великой войне, poccийской революции, гражданской войне и большевистскому государству. Будучи очень приятным человеком, Гольдер быстро заключил договор с А.В. Луначарским и Н.Н. Покровским о приобретении одной копии всех официальных публикаций Народного комиссариата просвещения. Он неутомимо собирал однодневные и местные газеты. Он уговорил К. Радека подарить архиву один из его документов. Гольдер приезжал в Россию всего пять раз. Не менее ценными, чем его поездки в Россию, отчеты Гольдера о беседах в Париже с П.Б. Струве, П.Н Милюковым, В.А. Максаковым, А.Ф. Керенским, А.Н. Бенуа. Отчеты Гольдера постоянно читал Герберт Гувер, в то время министр торговли, а также сотрудники министерства иностранных дел США. Бумаги перечисленных выдающихся деятелей русской эмиграции теперь хранятся в Гуверовском институте (см.: War. Revolution and Peace in Russia: The Passages of Frank Colder, 19141927, edited by Terence Emmons and Berlrand Patenaude. Stanford: Hoover Institution Press, 1992). На борту корабля "Император" на пути в Европу во время первой поездки по поручению Г. Гувера Гольдер подружился с ученым и генералом Белой армии Николаем Николаевичем Головиным. Со своим обычным обаянием Гольдер смог убедить Головина, обладавшего большими связями, оказывать ему помощь в приобретении коллекций, и, таким образом, эмигрантскому предприятию был дан ход. Н.Н. Головин Н.Н. Головин жил в Париже и официально приобретал материалы для Гуверовского института с января 1926 по 1940 г.. При его непосредственном участии были приобретены документы, по крайней мере, пятнадцати официальных царских дипломатических и военных организаций, включая документы Российского посольства в Париже, в том числе материалы Охранного отделения (Охранки) посольства. Кроме того, он приобрел коллекции семнадцати лидеров российской эмиграции, среди которых особый интерес представляют бумаги М.П. Гирса (главный представитель генерала Врангеля при союзниках), Б.В. Геруа (глава дипломатической миссии генерала Юденича при союзниках), бумаги самого генерала Н.Н. Юденича и генерал Е.К. Миллера (представителя генерала Врангеля при союзниках). Головину удалось приобрести бумаги Сергея Боткина относящиеся к русской эмиграции в Берлине. Эта коллекция Является важным источником для изучения начальных дней первой волны эмиграции и внутренней политики эмигрантов. В этой коллекции также находятся материалы о Романовыхсамозванцах. Самым внушительным приобретением, вероятно, является коллекция военных документов генерала Петра Врангеля.

В 1947 г., через три года после смерти генерала Головина, его сын Михаил Головин передал в Гуверовский институт труды и переписку отца, включая рукопись на английском языке ею большой книги "Социология войны".

С самого начала эмигранты с увлечением работали в Гуверовском институте, например Дмитрий Красовский, который получил юридическое образование в России и научную степень в библиотечном деле в Калифорнийском университете Беркли. Он первым начал каталогизировать русские коллекции и проработал в библиотеке Гуверовского института с 1924 г. до своего ухода на пенсию в 1947 г. В этот период в институте работало несколько русских переводчиков и редакторов (среди них Ксения Юдина и Елена Варнек). Они подготовили к публикации ценные мемуары, например: книгу "Из моего прошлого" rpaфа Владимира Николаевича Коковцева, председателя Совета Министров в 1911-1914 гг. (издана в 1935 г. Стэнфордским университетом), "Черты и силуэты прошлого" государственного деятеля царской России Владимира Иосифовича Гурко (Стэнфорд, 1939), "Жизнь одного химика" Владимира И. Ипатьева (Стэнфорд, 1946). Эти документы попрежнему вызывают живой интерес Мемуары Гурко были недавно опубликованы в России на языке оригинала издательством "Новое Литературное Обозрение". Гуверовский архив продолжал пополняться коллекциями и в послевоенные годы.

Жесткая антикоммунистическая позиция основателей института пользовалась доверием эмигрантов. Николай де Базили, заведующий дипломатической частью в канцелярии штаба Николая II, сначала жил в Париже, а потом окончательно обосновался в Уругвае. После смерти де Базили ею вдова переслала собранную им коллекцию в архив Гуверовского института. Эта коллекция включает один из черновиков отречения Николая II.

Неменьший интерес представляют неопубликованные интервью с видными политическими деятелями царского режима. Все эти материалы были собраны для работы над книгой о революции, которую де Базили не успел написать.


Борис И. Николаевский

В 1963 г. нами была приобретена коллекция легендарного архивиста и коллекционера, бывшего меньшевика Бориса И. Николаевского, одна из самых важных эмигрантских коллекций. С 1919 по 1921 г. Николаевский работал директором Революционноисторического архива в Москве. Николаевский был арестова наряду с другими видными меньшевиками и после освобождения стал работать в московском Институте марксизмаленинизма, находясь от него на безопасном расстоянии в Берлине. Позже он прошел обычный эмигрантский путь: Берлин,. Париж, затем НьюЙорк. После того как Николаевский поместил свою коллекцию в Гуверовский архив, он переехал в Стэнфорд. Он умер тремя годами позже. Ею жена и многолетний сотрудник, Анна Михайловна Бургина, курировала его коллекцию до самой своей смерти в 1982 г. В течение последних 30 лет ученые интересуются материалами коллекции Николаевского больше, чем материалами всех других коллекций. В нее включены документы таких политических деятелей, как И. Церетели и Л. Троцкий, а также важные материалы, относящиеся к русской культуре. Нина Берберова рассказывала, что. когда она в начале 1950х гг. приехала нищей беженкой в НьюЙорк, Николаевский предложил ей несколько долларов за ее переписку. И ей не оставалось ничего другого, как принять это предложение. Позже она написала стихотворение о поездке в Гуверовский институт и о своей встрече с письмами через двадцать лет. Берберова испытывала одновременно и восхищение, и зависть к тому упорству, с которым Николаевский собирал документы, относящиеся к жизни русской эмиграции (см.; Carol Ledenham, Guide to the Collections of the Hoover Institution Archives Relating lo Imperial Russia, the Russian Revolution and Civil War. and the first Linigration. Stanford: Hoover Institution Press, 1986). От Гольдера до Николаевского сотрудники Гуверовского архива преследовали неписаную общую цель: любыми средствами сохранить потерянный мир и предотвратить искажение исторических фактов.


Сотрудничество с музеем русской культуры в Сан-Франциско

Многие эмигрантские документы пропали во время Второй мировой войны, поэтому в послевоенные годы появилась настоятельная потребность собрать то, что уцелело. Музей русской культуры в СанФранциско был основан в 1948 г. для хранения документов русской истории и предметов русской культуры. За последние 50 лет музей приобрел уникальные исторические материалы, прежде всего относящиеся к российской послереволюционной эмиграции, а также к дореволюционной России и к периоду гражданской войны. Небольшое количество материалов, в основном мемуары эмигрантов второй волны и переписка 1920х -1930х гг., отражает советскую жизнь. В 1999 г. Гуверовский институт получил щедрый грант Национального фонда развития гуманитарных наук для проведения в жизнь совместного проекта по обработке и микрофильмированию наиболее важных коллекций Музея русской культуры. Основной целью проекта является обеспечение к лету 2001 г. научной работы с микрофильмами коллекций музея в читальном зале Гуверовского архива. Оригиналы хранятся в музее. Наиболее важными коллекциями Музея русской культуры являются коллекции Бельченко, Волкова, Гинса. Коллекция Андрея Бельченко, российского, а затем португальского генерального консула в Китае, одна из самых больших и наиболее полных коллекций музея. Она состоит, в основном, из дневников, записных книжек и тематических папок, которые дают детальную картину жизни в Ханькоу в 1918-1946 гг. В связи с тем что в 1920-х гг. Ханькоу некоторое время был столицей китайских националистов, эти материалы имеют неоценимое значение для ученых, изучающих историю Китая. Специалистов по русской эмиграции заинтересуют тематические папки Бельченко, отражающие жизнь маленькой (примерно 400 человек) русской колонии в Ханькоу. а также жизнь русских в Шанхае. Большой интерес представляет информация об участии, советских советников в китайском национальном движении.| Поэт Борис Волков был агентом Сибирского правительства в Монголии во время гражданской войны. Его деятельность и приключения отражены в черновиках неопубликованного автобиографического романа "Призванный в рай". В романе описана ситуация в Монголии и показано, какое разрушительное влияние оказал на эту страну российский конфликт, особенно деятельность генерала барона Р.Ф. Унгерн-Штернберга. Первая жена Волкова, Елена Петровна Витте, была дочерью бывшего советника России при монгольском правительстве, и роман частично базируется на ее дневниках. Волков прибыл в США в 1923 г.. и работал преимущественно портовым грузчиком, поденным рабочим и журналистом в русскоязычных газетах. Георгий Константинович Гинс, автор книги "Сибирь, союзники и Колчак" (Пекин, 1921) и член колчаковского правительства, был специалистом но философии права, политологом, экономистом, историком. Ученик Льва Петражицкого, он в 20-х и 1930-х гг. продолжил традиции своего учителя на юридическом факультете Харбинского университета, в создании которого он участвовал.

В 1941 г. он эмигрировал в США, где преподавал в Калифорнийском университете в Беркли и писал книги (опубликованные и неопубликованные) по современному положению в Советском Союзе, по русской истории, культуре и юриспруденции. Коллекции Музея русской культуры и Гуверовского института взаимно дополняют друг друга. Например, Гуверовский институт осуществил перевод и публикацию на английском языке мемуаров Ипатьева, а в Музее хранится оригинал рукописи на русском языке. Я долго хотела найти эти рукописи.

В Гуверовском архиве есть коллекция Гинса, а другая часть его документов хранится в Музее. Размещая в Гувере микрофильмы архивных собраний Музея, мы соединили обе половинки картины вместе. Сохранение наследия русских эмигрантов Приобретение коллекций первой волны эмиграции продолжается уже больше 80 лет. Недавно архив получил новые материалы от семьи Врангеля, в том числе письма, которые Врангель писал жене в 1917 г., когда он был свидетелем рядков в русских войсках во время Первой мировой войны. Семья подруги Анастасии Николаевны Романовой недавно подарила архиву письма, которые великие княжны писали из заключения в Екатеринбурге и Тобольске. К страницам писем прикреплены маленькие фотографии царских детей, а между страниц вложены засушенные цветы. Эти письма были вывезены невесткой адресата буквально под блузкой. С тех пор они хранились в банковском сейфе. Владельцы писем отказались принять плату за свои сокровища; им важно было знать, что письма оценены но достоинству и будут бережно храниться в архиве.

В последнее время мы с большим усердием собираем материалы более поздних эмигрантов и диссидентов. Андрей Синявский приезжал в Гуверовский институт и с удовольствием работал с коллекцией литературоведа Глеба Струве. В 1966 г. многие сотрудники Гуверовского института были серьезно озабочены арестом Синявского, поэтому каждый считал делом чести помочь ему в работе после того, как он очутился за границей Он рассказывал сотрудникам архива, как его отец участвовал работе гуверовской комиссии помощи голодающим (АРА) и его позже судили, обвинив, среди прочих преступлений, в связях с Гувером. После смерти Синявского его вдова связалась с нами, чтобы общими усилиями сохранить его наследие. И Гуверовский архив, конечно, очень хотел ей в этом помочь.


Радио Свобода

Эмигранты создали свою яркую культуру, которая оказала влияние на культуру приютивших их стран и косвенно на культуру их родной земли. Со временем все это вылилось в захватывающий диалог между эмиграцией и интеллигенцией в Советском Союзе.

Гуверовский архив старался собрать документы, свидетельствующие о наличии такого неуловимого, но важного диалога. Caмыми ранними по времени свидетельствами такого диалога являются крошечные номера меньшевистского журнала "Социалистический вестник" под редакцией Николаевского, уменьшенный размер которых позволял перевозить их через границу, а также листовки НТС. С началом работы радио Свобода отношения стали более динамичными. Самиздат являлся особой областью русской интеллектуальной жизни, и большая часть его, в конце концов, попала на Запад. Часто русские журналисты на радио Свобода получали такие самодельные публикации и транслировали их тексты на Советский Союз из Мюнхена. Огромный объем деловых и трансляционных документов радио Свобода, которые были переданы в Гуверовский архив из Вашингтона и Праги, отражают работу, вероятно, нескольких сотен эмигрантовинтеллектуалов. Один из основополагающих документов радио Свобода, датированный 1950 г., отмечен именами Бориса Николаевского и Александра Керенского. Это новое приобретение составляет самую большую коллекцию Гуверовского архива связано невидимыми нитями со многими более ранними приобретениями. Все эти разрозненные страницы из разных источников сложенные вместе, предлагают исследователям подробную картину холодной войны. Заключение В некотором смысле мы складываем огромную головоломку, составные части которой прибыли в наш архив из Харбина (Китай), Парижа, Франкфурта, Праги и других мест. Прослеживать взаимосвязь этих отдельных частей задача необычайно интересная, но картина все равно остается фрагментарной. Следующим шагом будет соединение Гуверовских материалов с документами других хранилищ.

Согласно договору между Гуверовским институтом и Росархивом, подписанному в 1992 г. заместителем директора Гуверовского института Чарльзом Палмом, большинство наиболее важных эмигрантских коллекций нашего архива были сняты на микропленку.

Полный комплект микрофильмов хранится теперь в Москве и Новосибирске. Возрождая старые традиции, издательство Гуверовского института публикует мемуары и переписку русских эмигрантов в сотрудничестве с учеными как России, так и США.

К счастью. развитие технологии обеспечивает именно сейчас возможности обмена информацией, разбросанной по всему миру русской диаспорой. И сотрудники Гуверовского института с надеждой смотрят в будущее в ожидании новых совместных проектов по воссоединению замечательных документов русской эмиграции.